Естественный процесс
Как и многое другое в нашей жизни, кластеры — явление далеко не новое, хотя и хорошо забытым старым его тоже не назовешь. Собственно, кластеры в экономике разных стран существуют, по крайней мере, уже несколько столетий. Концентрация производств, участвующих в общей технологической цепочке, на какой-то ограниченной территории — естественное «стремление» любой экономики. Так выгоднее.
Не случайно в переводе с английского «cluster» (термин введен в 1990-ом году американцем Майклом Портером) означает «пучок, рой, скопление». Объединение усилий в любой сфере, как известно, дает мультипликативный эффект — для всех участников «роя» в целом. И максимальную выгоду — для каждого в отдельности. Для населения же это означает гарантированные рабочие места, стабильный заработок и достойный уровень жизни. 
Как правило, такие «скопления» формировались и формируются вокруг крупных городов или в густонаселенной сельской местности — там, где достаточно рабочей силы.
По мнению «гуру кластерной экономики», Майкла Портера, сегодня на мировом рынке конкурировать без агломерирования компаний уже просто невозможно.

Из советского прошлого
Примеры прототипов экономических кластеров — «Маршалловы округа» в США и в Британии, промышленные округа северной Италии, уральские заводы Демидовых в России.
В СССР развивались территориально-производственные комплексы, тяготевшие по структуре к современным промышленным кластерам. Несколько таких комплексов создавалось в Сибири. Например, ТПК севера Западной Сибири, включавший нефте- и газодобывающие предприятия, леспромхозы, ГРЭС и так далее. В Восточной Сибири — Братско-Усть-Илимский ТПК: гидроэлектростанции, алюминиевый завод и другие предприятия. Саянский ТПК в Красноярском крае, с состав которого должны были войти Саяно-Шушенская ГЭС, алюминиевый и вагоностроительный заводы, крупный завод стального литья, предприятия по переработке цветных металлов, электротехнической, лёгкой и пищевой промышленности. Далеко не все из задуманного было претворено в жизнь. А после распада СССР, в период переходной экономики, тема территориально-производственных комплексов «отошла» на второй план.

Локомотивы развития
В 1990-х, когда Европа, подхватив концепцию Майкла Портера, с энтузиазмом занялась кластерным строительством, В России тоже были сделаны попытки создания экономических кластеров. При поддержке международных программ, в частности, TASIS.
В Санкт-Петербурге, например, было выделено девять потенциальных кластеров. В Перми в начале 2000-х годов пытались организовать лесопромышленные кластеры, в Алтайском крае — биомедицинский.
В 2005-ом страна уверенно «взяла» курс на формирование кластеров: их создание было названо в числе основных задач в Стратегии инноваций в РФ до 2015 года. 
Однако, по мнению специалистов, только к 2010 году кластерная политика в России «заявилась» как приоритет экономического развития. Когда Европа, Америка, Япония и частично Азия успели успешно запустить первое «поколение» кластеров. А европейцы уже начали переходить ко второму — инновационным кластерам.
Кластеры были провозглашены «локомотивами» развития экономики России. Во всех региональных и отраслевых Стратегиях развития до 2020 года появились соответствующие разделы. Были названы «точки роста» кластеров — на базе уже существующих промышленных агломераций или вновь создаваемых крупных предприятий. В Сибири таких «точек» сегодня выделяют несколько.
Ставка на инновации
«Ядром» сибирских кластеров, в основном, должны стать предприятия сырьевых отраслей. Самые крупные проекты на территории СФО сегодня «привязаны» к добыче и переработке нефти, газа, других ископаемых, а также леса.
Но чтобы кластеры могли «работать» с максимальным эффектом, необходимо создавать и внедрять инновационные технологии. Поэтому сейчас речь идет об организации территориальных структур с оптимальными условиями для использования как ресурсного и промышленного, так и научного потенциала.  
«В настоящее время акцент с категории «промышленных кластеров» следует  несколько сместить в сторону инновационно-промышленных или даже инновационно-технологических кластеров, — объясняет Ирина Ферова, доктор экономических наук, профессор, заведующая кафедрой «Финансы» Института экономики, управления и природопользования СФУ. — Это связано с тем, что будущее сибирских территорий в значительной степени определяется перспективами глобальных технических и технологических изменений. Возможности инновационного развития традиционных отраслей (лесной, нефтегазовой, химической, металлургической и машиностроительной) велики. Но инновационное развитие предполагает опережающий рост отраслей «новой» экономики. Это информационные технологии, био- и медицинские технологии, электроника и новые материалы».
Основная «движущая сила» инновационных кластеров — перенос технологий из одних секторов в другие. Это позволяет использовать опыт первых и добиться подчас революционных изменений во вторых. Такие «сквозные» или кросс-отраслевые инновации, по мнению специалистов, дают кластерам  мощные конкурентные преимущества.

По инициативе государства
По замыслу властей, инновационно-технологические кластеры позволят  создать в Сибири высокотехнологичные производства, способные успешно конкурировать на мировом рынке. 
В числе таких «локомотивов» называют проекты оборонно-промышленного комплекса в Омске, Бийске, Новосибирске, Красноярске. Эти кластеры формируются по инициативе государства, с помощью госпрограмм и при участии государственных корпораций («Ростехнология», «Роснанотехнология» и других). В Красноярске, например, создается кластер в области солнечной энергетики, систем связи и навигации, включая космический и наземный сегмент.
Второе направление кластеризации Сибири — организация кластеров на базе масштабных проектов развития территорий. В том числе — комплексного освоения Приангарья в Красноярском крае, комплексного освоения Юго-востока Читинской области (энергетика+переработка полезных ископаемых), развития промышленного потенциала Южной Якутии.

Наука + производство
Третий «вектор» — создание кластеров на базе крупных предприятий и ЗАТО в муниципальных образованиях: Железногорске, Бийске, Бердске, Кольцово и других. Железногорск в перспективе называют одним из главных российских центров инновационных разработок в космической и ядерной сфере — вместе с «атомными» кластерами Сарова и Димитровграда.
В Новосибирске должен «вырасти» кластер приборостроения, силовой электроники и биотехнологий. В Томске предполагается развитие инфраструктуры особой экономической зоны, где «расцветут» биотехнологии, нано- и информационные технологии. В Алтайском крае будет создаваться биофармацевтический, агропромышленный, туристско-оздоровительный кластеры. В особой экономической зоне туристско-рекреационного типа «Бирюзовая Катунь» здесь появится первый в России комплекс природного и экстремального туризма в горах.

Региональный интерес
Строительство инновационных предприятий является частью новой индустриальной платформы Омской области. В нее входят четыре кластера - агропромышленный, биотехнологический, нефтехимический и кремниевый.
В Красноярском крае и Иркутской области должны быть сформированы  нефтегазодобывающие, химические и лесоперерабатывающие кластеры. В  Кемеровской области — угольный, металлургический и углехимический.
Кроме того, ожидается, что в субъектах федерации, муниципалитетах крупных и средних городов будут образовываться более мелкие кластеры в разных отраслях. «Это в первую очередь кластеры строительных материалов, агропромышленные кластеры, которые позволят решить проблемы соответствующего региона», — добавляет Ирина Ферова.

Курс — на агломерации
Основные кластеры привязаны к городским агломерациям. В Сибири их восемь. Самая крупная — Новосибирская. Новосибирская область — один из немногих регионов России, экономика которого почти на четыре пятых формируется административным центром.
На втором месте — Омская, Новокузнецкая и Красноярская агломерации. Затем — немного менее людная Иркутская. В конце списка — Барнаульская и Томская.
В агломерациях сосредоточен основной научный и производственный потенциал, без которого говорить об инновационном развитии невозможно. Здесь концентрируются важнейшие объекты промышленности, науки, образования и культуры. Это помогает эффективно экономически «сжать» территорию. Как заявляет Минрегионразвития России, городские агломерации должны стать источниками конкурентоспособности страны в глобальной экономике.
Именно в агломерациях планируется создание самых крупных несырьевых сибирских кластеров. В России, кстати, около 70% «наукоградов», обладающих уникальным интеллектуальным потенциалом — спутники центров-лидеров. Яркий пример — Новосибирск, где вокруг города расположены целых три «наукограда».

Просто не будет
Реализовать кластерную политику в Сибири, по мнению экспертов, будет  труднее, чем в европейской части страны.
«У каждой территории есть своя специфика. Для Сибири это, естественно, большая территориальная протяженность, наличие северных территорий со сложными климатическими условиями, низкая плотность населения в ряде муниципальных образований.  Отсюда и сложность в реализации кластерных схем, — говорит Ирина Ферова. — Обязательно - высокие инвестиционные затраты в создание инфраструктуры. В то время как в центральной части России инфраструктура зачастую уже есть, и кластерная модель может быть реализована гораздо быстрее. Причем отдача от инвестиции может быть получена в более сжатые сроки».
Одолеть такую «гору» частному бизнесу в одиночку и даже в команде с субъектами СФО сегодня не под силу. Крупные вложения в инфраструктурные проекты планируется направить из федерального бюджета. Однако основные инвестиции (в создание производственных мощностей и научно-исследовательской базы) – задача предпринимателей.

Наталья Дёмшина.